Годы идут, покрывая плотной дымкой истории многие прошедшие вещи, а каждый день дарит новые яркие события и разнообразные эмоции, причем у каждого они –только свои, личные, уникальные. Но так хочется сохранить для читателей, для тех, кому это будет интересно, массу любопытных и значимых событий, курьезных историй, веселых зарисовок о людях и событиях, которые пока еще не стерлись из памяти. Сказать откровенно, на моем пути встречалось множество самых разных личностей – известных и неизвестных, образованных и не очень. Да простят меня остальные, вспоминать здесь буду лишь о тех персонажах, встречах и случаях, которые действительно серьезно и крепко запали в душу, прошлись по ней своим ярким солнечным светом, отложив в судьбе неповторимый отпечаток…
Владимир Дынькин (Подольный) — справа. Фото Я.Любарской.
Владимир Дынькин – Подольный.
Давно уже не шелестят страницами свежие выпуски популярной прежде, московской еженедельной газеты «Еврейское слово», а ее бессменный ( бывший – язык не поворачивается сказать ) главный редактор – Владимир Дынькин, которого знала, ценила и любила вся литературная столица, ушел из жизни несколько лет назад, от продолжительной болезни. Но для меня, этот период первого прихода в журналистику, связан, как сейчас модно говорить, со стартапом, с началом трудовой деятельности именно в данной газете, а в голове, пестрым хороводом мотыльков, кружится масса теплых, позитивных и светлых воспоминаний о тех днях. Помню, что прежняя редакция находилась в здании Рижского вокзала, где из окна представала статичная и довольно романтичная картина — уходящие вдаль, железнодорожные рельсы и старинные, отдыхающие от путешествий поезда, давно откатавшие свой век, из музея паровозов. Это уже потом, в последние годы существования, «Еврейское слово» переехало на улицу Образцова, где я еще успела застать новый, более просторный кабинет Владимира Натановича. Коллектив был дружный и сплоченный, все болели за одно общее дело – производить достойный, высококачественный, печатный продукт. Бывший научный сотрудник, технарь по специальности, которого когда-то страшно боялась, внимательный к цифрам и дотошный до иных мелочей, сначала относившийся ко мне, к начинающему сотруднику – студенту без опыта работы в профессии, довольно скептически и без особого энтузиазма, личным примером заставлял уважать себя, волей неволей приучая и меня, и других работников — с пиететом, важностью и любовью относиться к слову, к процессу создания статей, к фактологии, а корректоров порой нещадно штрафовал, если после выхода газеты, кто-то из читателей обнаруживал в ней ошибку.
Помню, как готовила статью к 9-му мая о том, что еще не всем евреям, пережившим эвакуацию, Германия выплатила соответствующие компенсации. «Россия мается, а Германия кается…», так называлась эта работа. Проснувшись в субботу, когда газета уже была отправлена в типографию и должна была выйти в понедельник, случайно снова ознакомилась с итоговой версткой текста: «Что же это получается?»- вдруг с ужасом подумала я, схватившись за голову, еще раз внимательно «поедая глазами», цифры. – «Значит, что тому «ребенку», который прятался с мамой в эвакуации, было на тот момент 40 лет? Ведь он тогда должен быть на фронте, воевать, его же могли судить и приговорить по полной, за то, что не сражался с врагом, с остальными бойцами??! Всего одна цифра перепутана, а смысл текста совсем другой! Перед нами предстает не напуганный еврейский мальчик, прячущийся от ужасов войны, а взрослый мужчина, укрывающийся от службы! Да ему не компенсация положена, а трибунал!»- в ужасе подумала я. Покрывшись холодным потом, стала дрожащей рукой звонить верстальщику, корректору… Но никто не отвечал, весенним шаббатным утром, все еще мирно спали. Предвкушая крупный скандал, наконец решилась разбудить «страшной» новостью Дынькина, потому что молчать об этом было еще хуже. На мое удивление, тот отнесся к ситуации довольно спокойно, взяв часть вины за недосмотр — на себя. Дальше произошло следующее. По его распоряжению, кто-то быстро помчался в типографию, и каким-то чудесным образом, шариковой ручкой, иначе это было сделать невозможно, исправил неверную цифру. Так газета и вышла, с вписанной вручную, датой рождения этого несчастного героя материала, который так и не получил в свое время материальную помощь от Германии. Уже потом, мы все весело смеялись над этим. Но случай этот заставил меня внимательнее и аккуратнее относиться к числам, к датам, ведь только одна неверная цифра, а смысл всей статьи может быть полностью искажен, и невольная ошибка способна самым кардинальным образом вершить и менять человеческие судьбы…
Встреча с писателями.
Надо сказать, что благодаря Владимиру Дынькину и работе в газете, мне удалось пообщаться со многими, удивительными представителями науки, литературы, творческой интеллигенции, искусства, медицины и журналистики, часть из них – выпало счастье увидеть воочию, если вспомнить лишь некоторых из них, это писатели: Василий Аксенов, Александр Кабаков, поэт, переводчик — Анатолий Найман, Татьяна Бек, Давид Маркиш, журналист Леонид Радзиховский, легендарный российский хирург, учёный-медик в области торакальной хирургии и онкологии, Александр Трахтенберг, литературовед, литературный критик — Бенедикт Сарнов, к которому заходили в гости и многие –многие другие яркие фигуры, значимые представители своих эпох. Об одной из таких встреч, хочу рассказать подробнее. В 2006-м году, мы, с вышеупомянутым главным редактором «Еврейского слова», проводили в зале «Амфитеатр» Московского еврейского общинного центра, встречу с писателями – Кабаковым, Аксеновым, Найманом, в рамках работающей тогда, «Литературной гостиной». Александр Кабаков и Василий Аксенов приехали первыми и зашли в помещение прежней библиотеки центра, расположенной на 7-м этаже. Искренне поразилась тогда скромностью, легкостью характера и простотой нравов, которой отличались эти двое. Они грызли вместе с нами чипсы и орешки, ели бананы и пили чай из дешевых пластиковых стаканчиков до начала выступления, не требуя от организаторов никаких особых условий по звездному райдеру, как принято сейчас у ряда селебрити. Полакомившись снеками, писатели, Владимир Натанович и я — отправились в полный зрителей, зал, благо, время настойчиво требовало начинать. Третий заявленный на афише писатель, мемуарист, поэт – Найман, сильно опаздывал. Уже потом, продававшие у входа в зал книги люди рассказали мне, как Анатолий долго и безуспешно пытался достучаться до сердца «стойкого» охранника, твердо решившего не пускать опоздавшего «безбилетника» внутрь. – «Вы что, не понимаете?!!» — насупленный охранник пытался легко оттеснить от двери грустного литератора. – «Все уже началось! Вы опоздали, стоите без билета, куда вы рветесь?!» — возмущался молодой человек с шумящей рацией в руках. «Да,» — грустно развел руками Найман, — «но дело в том, что один из этих писателей – это я!» Охранник недоверчиво оглядел свою “жертву”, словно пытаясь понять взглядом, а так ли должен выглядеть настоящий писатель?! Не обманывает ли он, только чтобы проникнуть в помещение без билета?!
Так выглядела газета «Еврейское слово».
Но дверь Анатолию все же открыл, и «потрепанный» при входе литератор, быстро кинулся на сцену, к «своим», а нарушенная гармония восторжествовала. Вечер начали с небольшого фрагмента киноленты «Десять лет без права переписки», одним из авторов которого является Александр Кабаков. В основу картины лег сюжет одноименного романа последнего. Анатолий Найман, бывший литературный секретарь Анны Ахматовой, представил публике фрагмент проекта — «Сначала был… Звук» — документальное кино с рассуждениями о том, как пишутся стихи. А далее, озвучил собравшимся цикл стихов, посвященный знакомым и близким людям, внучке Софье, и конечно – поэтессе Анне Ахматовой, значительно повлиявшей на судьбу и становление нашего героя. Василий Аксенов завершал эту уникальную встречу, отвечая на многочисленные вопросы и записки из зала, сыпавшиеся на него, как из ведра. Особенно запомнился рассказ писателя о маме — Евгении Семеновне Гинзбург — журналистке, мемуаристке, кандидате исторических наук. Перед началом разговора с Василием Павловичем, гостям вечера был продемонстрирован кусок документальной трилогии «Воспоминания о настоящем», фильм о взаимоотношениях власти и личности, о молодых шестидесятниках и об их понятиях свободы.
Автор этой статьи — вторая слева. 2005 год, библиотека Московского Еврейского Общинного Центра.
«Они похоронили Маловани!»
Как-то раз, меня отправили делать для «Еврейского слова», интервью с Сашей Цалюком, прославленным дирижером московского мужского еврейского хора «Хасидская капелла», коллектива, получившего огромнейшее признание зарубежом. Работали мы с ним над текстом долго, тщательно, серьезно и кропотливо, проверяли каждое слово. Многое, талантливый и неординарный музыкант поведал о своих совместных проектах с мировыми звездами, в том числе с Йозефом Маловани — известнейшим кантором мира, которого Леонард Бернстайн называл «Паваротти синагог». Когда же, долгожданная статья, под названием – «Жизнь, отдаваемая хору» — вышла, ночью в моей квартире раздался звонок. Поднимая спросонья трубку, слышу крики Саши – «Янаааа!! Как же так! Почему?! Вы похоронили Маловани!» А все дело в том, что кто-то в редакции, не поставив меня в известность, вставил фамилию этой легендарной личности, в мой вопрос Цалюку – «С кем еще из известных, но ушедших канторов, кроме Йозефа Маловани, вы выступали?»
Марк Розовский.
Впервые, в Театр «У Никитских ворот», в качестве корреспондента вышеупомянутой газеты, попала в 2004 году, когда в его уютном, внутреннем открытом пространстве, солнечным летним теплым вечером, шел незабываемый музыкальный спектакль — «Песни нашей коммуналки», а гостей лично встречала Татьяна Ревзина. Помню, как меня тогда поразил антураж нарочито и правдиво созданного, старого внутреннего дворика, удивительно и точно, во всех мелочах передающего атмосферу коммунальной квартиры, а развивающееся на веревках белье, добавляло абсолютной реалистичности всему происходящему. С тех пор, посещала спектакли театра много раз и с большим удовольствием. В 2016-м году, наконец решилась позвать Марка Григорьевича провести в Меоце свой творческий вечер, и тот с радостью откликнулся. На сцене зала «Амфитеатр» он потрясающе исполнял авторские песни, под аккомпанемент народной артистки России и своей супруги, Татьяны Ревзиной, посвящённые друзьям и близким, рассказывал о творческом пути, впервые зачитал для публики стихотворения из личной «Кошерной тетради», от которых зрители были в восторге, а маэстро светился открытостью, дружелюбием, искренней любовью к людям и к своему делу, радовал высочайшим профессионализмом. В конце встречи, провожая артиста в гримерную, случайно назвала его «Марк Захарович». – «Не Захарович, а Григорьевич!» — поправил он, глядя своим фирменным, лукавым, нарочито «обиженным» взглядом. – «И театр не у Покровских ворот, а у Никитских!»
Виктор Лензон.
Виктор Лензон — российский музыкант, заслуженный артист Российской Федерации, доктор искусствоведения, профессор, всегда поражал своей эрудицией и потрясающим чувством юмора. До начала его концерта в Меоце, он обратил мое внимание на расстроенный рояль. «Ничего…» — ответила я, с непростительным и преступным оптимизмом, «Все будет хорошо!» Перед самым мероприятием, свалилась с сильной ангиной, и Виктору пришлось выступать перед полным залом — одному. Как потом рассказывали очевидцы, белый инструмент начал медленно рассыпаться под его руками, но тот мужественно продолжал играть, пока, наконец, это совсем перестало быть возможным. Тогда, наш герой быстро сообразил, как выйти из неудобного положения, раскрыл свою увлекательную веселую книгу «Еврейские анекдоты от Лензона», и до слез смешил собравшихся, вплоть до конца вечера, не растерявшись, от ужаса произошедшего…
Продолжение следует…
Автор Яна Любарская.
